(Слеза на Кленовом Листе) Читай в описании историю.

Елена Павловна сидела на старой скамейке в парке, наблюдая, как ветер срывает последние, упрямые желтые листья с клена. Каждый порыв ветра казался ей эхом того вздоха, который она сдерживала уже неделю. Ей было семьдесят два. Ее руки, когда-то умелые и сильные, сейчас были испещрены морщинами, как карта долгой, но не всегда счастливой жизни. Она вырастила одного сына, Андрея, вложив в него всю свою душу, каждый рубль из скромной зарплаты, каждый час своей молодости. Дом, в котором они жили, был ее крепостью, ее единственным по-настоящему дорогим имуществом. А потом Андрей женился. Сначала все было хорошо. Его жена, Светлана, была яркой, энергичной, но со временем стало ясно, что им двоим в её доме тесно. Недели превратились в месяцы мелких, холодных придирок: не так заварила чай, не в то время включила телевизор, не там поставила вазу. Елена Павловна старалась не обращать внимания, уходить в свою маленькую комнату, становясь тенью в собственном доме. Кульминация наступила, когда Андрей решил продать дом. "Мама, нам нужно расширяться," — сказал он, избегая её взгляда. "Мы купим две квартиры: одну нам, новую, а тебе — студию. В хорошем районе, на первом этаже, чтобы тебе было удобно." Она согласилась. Что ей оставалось? Это был его дом, потому что она переписала его на него много лет назад, в порыве материнской любви, чтобы "у сына был свой угол". Но вместо обещанной студии, через месяц после продажи, ей вручили ключи от крохотной, ветхой комнатки на окраине города, в старом общежитии. "Это временно, Мам," — промямлил Андрей, нервно теребя край куртки. "Нам сейчас деньги нужны на ремонт нашей новой квартиры. Потерпишь годик, а потом мы что-нибудь подыщем получше." Елена Павловна не спорила. Она просто молча взяла ключи. В тот вечер, когда она собирала свои немногие вещи, Андрей, стоявший в дверях, не выдержал её молчания. "Ты меня ненавидишь, да?" — спросил он с внезапной, почти детской обидой. Она повернулась к нему. "Андрюша," — её голос был таким тихим, что едва ли не шептал. "Я тебя родила. Я тебе жизнь отдала. Как я могу тебя ненавидеть? Просто... я думала, что ты мой сын. А оказалось, что ты — чей-то чужой мужчина, который меня выселяет. И это больнее, чем если бы ты меня просто ударил." Он отвернулся, не сказав больше ни слова. Вот уже неделя, как она жила в этой комнатке. Холодной, пахнущей сыростью и чужой, прошлой жизнью. В этот день она шла в парк, потому что не могла больше выносить эти четыре стены. Она наблюдала за упавшим листом. Он был красивым, ярко-желтым, но оторванным от ветви, одиноким и ненужным. В этот момент рядом с ней опустилась на скамейку молодая женщина. На вид ей было около тридцати, с добрыми, немного усталыми глазами. "Бабушка, можно к вам?" — спросила она. Елена Павловна кивнула. Молодая женщина увидела свернувшуюся в руках Елены Павловны икону — маленькую, старинную. "Красивая," — заметила она. "Это от моей мамы," — пояснила Елена Павловна. — "Всё, что мне осталось." И, к своему удивлению, она начала рассказывать. Рассказывать совершенно незнакомому человеку о своём сыне, о доме, о старых стенах, которые внезапно стали для неё чужими. Молодая женщина слушала молча. Когда Елена Павловна закончила, она взяла ее руку в свои. "Меня зовут Настя," — сказала она. — "У меня была такая же история с отцом. Он меня бросил, когда мне было пять. А год назад я узнала, что он болен. Я приехала к нему. И я поняла, что когда ты прощаешь — ты делаешь это не для него. Ты делаешь это, чтобы не носить этот камень в своём сердце." Они посидели еще немного в тишине. Потом Настя встала. "Вот мой номер," — сказала она, протягивая Елене Павловне визитку. На ней было написано: "Анастасия. Агент по недвижимости. Помощь пожилым людям с жильём". "Позвоните мне, пожалуйста," — попросила Настя. — "Я хочу вам помочь. Не как агент. Как дочь, которая знает, что такое боль, и как тяжело, когда кажется, что ты никому не нужна." Елена Павловна посмотрела на визитку, потом на удаляющуюся фигуру Насти. Она была одна, но впервые за эту неделю почувствовала не жгучую боль, а тихую, едва заметную надежду. Лист падал, но жизнь, как и весна после осени, не кончалась. И возможно, ей еще предстояло найти свой новый, пусть и маленький, но настоящий дом. Хэштеги: #ОдинокаяСлеза #ПарковаяСкамейка #ПожилыеЛюди #СемейныеЦенности #ОсенняяМеланхолия #Кинематография #ПриглушенныеЦвета #ГлубокиеТени #Атмосфера #Драма