Одна восьмая диска - стихи Виктора Левашова, Ярославль.
Одна восьмая диска луны сияет в небе. Крещенские морозы рисуют на стекле тропические джунгли и шёлковую небыль на снежном океане и комнатном тепле. Собака завывает – от холода наверно. Проехал "КрАЗ" армейский и фарами в окно ударил синим светом, как будто батисфера идущая в глубины, где сотни лет темно. Каким наступит завтра? Что нарисует гуща кофейная на блюдце? Чьё выглянет лицо? В журнале футуролог сказал, что будет лучше, добавив в эпилоге: "Лет, этак, через сто". Вот месяц на исходе, он первый на столетье. И на тысячелетье он с номером один. Тропические джунгли метель стегает плетью, цветущие на стеклах средь русских хворостин. На сто лет ясно видеть – не сильная затрата, когда сияет месяц голодный набекрень. Но что должно случится, когда наступит завтра? И что нас ожидает на следующий день? 22 января 2001 Виктор Левашов, Ярославль.
Одна восьмая диска луны сияет в небе. Крещенские морозы рисуют на стекле тропические джунгли и шёлковую небыль на снежном океане и комнатном тепле. Собака завывает – от холода наверно. Проехал "КрАЗ" армейский и фарами в окно ударил синим светом, как будто батисфера идущая в глубины, где сотни лет темно. Каким наступит завтра? Что нарисует гуща кофейная на блюдце? Чьё выглянет лицо? В журнале футуролог сказал, что будет лучше, добавив в эпилоге: "Лет, этак, через сто". Вот месяц на исходе, он первый на столетье. И на тысячелетье он с номером один. Тропические джунгли метель стегает плетью, цветущие на стеклах средь русских хворостин. На сто лет ясно видеть – не сильная затрата, когда сияет месяц голодный набекрень. Но что должно случится, когда наступит завтра? И что нас ожидает на следующий день? 22 января 2001 Виктор Левашов, Ярославль.
